Эстер Браун - Агентство `Маленькая Леди`
Меня бросило в жар, и я поспешила закончить разговор, чтобы не выставить себя дурой.
– Не верится, что это был Джонатан,– заявила Габи.– Я отчетливо слышала смех. Значит, из-за Доктора Нет-Нет-Нет ты заставила меня пять минут томиться у двери. Ладно-ладно… Честное слово, я лучше целый вечер просидела бы дома в одиночестве, чем мучилась бы в обществе Джонатана Райли. И десяти секунд не стану его терпеть за пределами офиса!
– Не знаю, не знаю,– сказала я, разводя руками.– Для меня это просто работа.
Габи покачала головой.
– Да, конечно,– сказала она и ткнула в мою сторону свернутыми в трубку журналами.– Сколько бы он ни платил тебе, все равно этого мало! Э-э… Черт!
– Что?
– Джонатан в офисе!
Габи пулей вылетела из кабинета и, посылая в адрес Патриции какие-то ругательства, застучала каблучками по лестнице.
Я действительно ждала пятничного вечера с огромным нетерпением.
Сорока восьми часов для того, чтобы при помощи диеты превратиться в гибкую любительницу бальных танцев, было катастрофически мало, и я на часть денег из неприкосновенного запаса приобрела в «Ригби и Пеллер» поистине волшебный корсет. В нем моя талия казалась осиной, а грудь смотрелась как у баварских доярок на картинках.
В таком виде я втиснулась в бабушкино платье для коктейля: бесподобный кроваво-красный футляр с глубоким вырезом, заканчивающимся фестоном в виде сердца, который прикрывал выглядывавшую грудь. Вымыв и высушив парик, я надела его, уложила светло-карамельные пряди в замысловатую прическу и с особым усердием накрасилась.
Было бы неплохо, если бы меня в таком виде оценил Нельсон, но он ушел в тот момент, когда я, розовая и распаренная, вылезла из горячей ванны. Они с Роджером Трампетом собирались провести уик-энд на море – покататься на катере отца Нельсона – и ушли пораньше, чтобы предварительно где-нибудь поужинать.
Оно и к лучшему, подумала я, садясь в такси. После того как я рассказала Нельсону о планах на пятницу, он отпустил в адрес Джонатана несколько ехидных комментариев и вообще в последнее время называл его не иначе как Ремингтон Стил или Веселый Разведенный, в чем его горячо поддерживала Габи.
Нельсон видел Джонатана всего несколько раз, причем только когда тот держался сугубо официально, поэтому я считала, что суждения соседа несправедливы. Кроме того, тут наверняка примешивалась частица ревности: в моей жизни слишком долго был один лишь Нельсон, и вдруг появился второй красавец, пусть временами хмурый и чересчур сдержанный.
Впрочем, если задуматься, было у них и нечто общее. Наверное, поэтому-то Нельсон, что называется, катил бочку на Джонатана.
Райли ждал меня у стойки. Выглядел он несколько взвинченным, но в смокинге смотрелся великолепно. Галстук-бабочка был отлично подобран, туфли блестели, как черный янтарь. Даже в приглушенном освещении бара я сразу увидела, что итальянское солнце позолотило его бледную кожу. Кроме того, он, кажется, сменил прическу: медные волосы были заметно короче обычного.
У меня перехватило дыхание. Он показался мне настолько строгим и выдержанным, что в какое-то мгновение я побоялась приближаться к нему.
Джонатан приподнял манжету, чтобы взглянуть на часы, и тут заметил в дверном проеме меня. Его лицо озарилось широкой белозубой улыбкой, и я не смогла не улыбнуться в ответ.
Чувству я некоторую неловкость, я направилась к нему.
Нет, не направилась. Засеменила. Корсет и высокие каблуки…
– Милочка! – воскликнул Джонатан.– Ну и ну! Вы просто сногсшибательны.
– Спасибо.– Я изо всех сил старалась держаться независимо.– Вы тоже потрясающе смотритесь.
Джонатан взял меня за руки, поднес правую кисть к губам и поцеловал. Этот старомодный жест ему очень шел, подходил и ко всей обстановке.
Внутри у меня все затрепетало.
– Чудесное платье! – Сказал Джонатан, с одобрением глядя на меня.– И где вы только берете такие наряды?
Кровь у меня будто вспенилась.
– Это платье моей бабушки,– сказала я.– В пятидесятые она пела в ночных клубах. Дорогих и престижных.
– Уверен, она выглядела в нем не лучше, чем вы. Здорово у вас получается держать марку.
– Спасибо,– пробормотала я, пытаясь расслабиться, чтобы от волнения не вспотеть.
Не желая встречаться с Джонатаном взглядом, я принялась разглядывать обстановку бара. Потом вдруг почувствовала приступ решимости. Подняла голову и посмотрела прямо в серые глаза Джонатана.
– Иногда мне тоже кажется: я умею держать марку. Пятидесятых. Даже ощущаю себя похожей на тогдашних женщин.
Брови Джонатана приподнялись.
– И были бы хорошей парой для кого-то из тогдашних мужчин… Что будете пить, дама пятидесятых?
Подумав о корсете и прочих замысловатых деталях туалета, а также. Оценив необычность ситуации, я твердо решила, что должна заказать джин с тоником. Но вслух произнесла другое:
– Пожалуйста, мартини.
– Хорошо.
Повернувшись к стойке, Джонатан заказал коктейль мне и скотч для себя.
Бокал мартини. Всего один бокал для поднятия настроения, а потом уж точно джин с тоником – и больше никаких глупостей, сказала я себе.
– Итак,– произнес Джонатан, едва прикасаясь рукой к моей спине, чтобы проводить меня до столика,– расскажите, много ли у вас было дел, пока я разъезжал по Италии? Или тоже удалось немного отдохнуть?
– Свободного времени после вашего отъезда у меня, конечно, прибавилось,– ответила я.– Однако пришлось привести в божеский вид нескольких молодых людей, чья внешность требовала коррективов. Все остались довольны.
– Ничего себе! – воскликнул Джонатан.– А я-то думал, в мое отсутствие вы будете бить баклуши.
Он внимательно посмотрел на меня. Я, потягивая мартини, улыбнулась ему глазами.
В бокалах для коктейлей есть нечто таинственное, что пробуждает в девушке желание пококетничать, вы согласны? Впрочем, возможно, загвоздка в том, как именно бокал располагается в руке…
– Во время каникул некому было напоминать мне, что допустимо правилами хорошего тона, а что нет,– произнес Джонатан.– Я ни от кого не слышал, что неприлично указывать пальцем, никто не бросал укоризненные взоры на красавиц– итальянок, пытавшихся ко мне приставать.
Что? Неужели за мной такое водилось? Я не совсем поняла, о чем шла речь,– по-моему, он для того мне и платил, чтобы красавицы его не донимали. А может, никакого особенного смысла его слова вообще не несли.
Я решила не заострять на них внимания, чтобы не попасть в неловкое положение.
– Кто придет? – спросила я.
– Куда?
– Сюда, в бар.
